![]()
В прошлую пятницу, в тот момент, когда, выступая в Кремле с речью по случаю присоединения к России четырех бывших украинских регионов, Владимир Путин говорил о том, что Запад готов переступить через все для сохранения неоколониальной системы, а мы "гордимся тем, что в XX веке именно наша страна возглавила антиколониальное движение", в Буркина-Фасо произошел переворот. Военные во главе с 34-летним капитаном Ибрагимом Траоре взяли власть, отстранив ими же приведенного к власти в январе этого года полковника Поля-Анри Дамибу.Главной претензией к нему стало то, что он не сумел справиться с контролирующими треть страны исламистскими группировками.Но на улицах столицы страны Уагадугу звучали и другие лозунги: "Франция питается кровью африканцев", "Россия — или никто! Францию — на помойку".Тут и там мелькали российские флаги, пошли слухи, что свергнутый президент укрылся во французском посольстве или на французской военной базе, но в итоге он просто сложил полномочия и уехал из страны. Так что, Африка услышала Путина и поднялась против неоколониализма?Хотя американские спецслужбы еще летом предупреждали, что Буркина-Фасо станет следующей целью России в Африке (после Центрально-Африканской Республики и Мали), понятно, что Москва точно не имеет никакого отношения к перевороту. Наших военных и чевэкашников нет в Буркина-Фасо, а всего за шесть дней до переворота Сергей Лавров встречался в Нью-Йорке с Дамибой, обсуждая укрепление сотрудничества. После переворота новые власти заявили, что у бывшего президента были планы задействовать новых союзников в борьбе с исламистами, — и в этом тут же увидели намек на Россию. Новый лидер Траоре, отказавшись от военной помощи Франции, потроллил французские СМИ:Да, с прошлого года наши военспецы есть в соседней с Буркина-Фасо Мали — после того, как там к власти пришли военные, объявившие об отказе от услуг французского военного контингента. Да, все последние годы Франция теряет позиции в Западной Африке — в своих бывших колониях, которые до сих пор находятся в самой разнообразной зависимости от Парижа, — а Россия укрепляет. Но все началось не в этом регионе, а с нашего появления несколько лет назад в раздираемой гражданской войной ЦАР. Потом была Мали, а теперь вот, возможно, и Буркина-Фасо. Русские идут — или африканцы зовут нас?Все вместе — Африка давно уже стала местом борьбы великих держав. США и Китай, Франция и Турция, Саудовская Аравия и Великобритания, даже Япония с Южной Кореей и Бразилия — у всех есть там свои интересы. Понятно, что интересы Запада самые серьезные и разносторонние, но в последние десятилетия Китай вложил в Африку огромные деньги, все активнее наращивая там свое присутствие.Интерес к Африке вызван не только тем, что это последний в мире континент с активно растущим потребительским рынком (более чем миллиардное население в ближайшие десятилетия удвоится, то есть потребителей станет больше), но и борьбой за полезные ископаемые, в первую очередь редкоземельные металлы. Они нужны для высокотехнологичной промышленности — в том числе и военной. Поэтому борьба за Африку будет только усиливаться — и среди тех, кто претендует на ее богатства, будут образовываться самые причудливые коалиции.У России в этом смысле есть одно очень важное преимущество: наша история. Мы действительно были той силой, которая активнейшим образом помогала африканцам как бороться за независимость, так и вставать на ноги после ее получения. В 60-80-е годы СССР и Китай (но в меньшей степени) были главными союзниками большого числа африканских государств, создавая промышленность, обучая кадры, поставляя оружие. Европа и США делали то же самое, но на условиях куда более жестких, фактически за счет сохранения (или получения — как в американском случае) контроля над государством, то есть отказом от независимости. СССР при всей социалистической идеологии (которую многие африканские страны приняли — и вовсе не только для того, чтобы понравиться Москве) был во многом удобнее для партнерства: он не требовал контроля над природными ресурсами и финансовыми потоками. Неудача социалистических экспериментов в Африке была связана не с тем, что Москва навязывала коммунистические принципы, а с тем, что сами молодые лидеры этих стран стремились к революционному преобразованию всего и вся, не обращая внимания на реальную ситуацию.После крушения СССР африканские страны социалистической ориентации отказались от марксизма-ленинизма, но Запад в отсутствие геополитической конкуренции не принес на их землю процветание и порядок. А постепенное проникновение Китая привело к тому, что Запад вернулся к активному вмешательству в африканские дела — чтобы противостоять Пекину. И тем силам, которые пытались построить реальное африканское единство, как полковник Каддафи, вкладывавший огромные деньги в проект строительства Африканского союза, то есть Африки для африканцев. Воспользовавшись внутриливийской смутой, Запад уничтожил единую Ливию, но в итоге получил и рост исламизма в граничащей с ней Западной Африке, и дестабилизацию большой части и так неустойчивых государств региона.А потом в Африке стала активно наращивать влияние Россия — с экономическими проектами, с поставками оружия, с организацией обучения спецподразделений. По сути, Россия стала альтернативой в первую очередь Франции — потому что именно ее бывшие колонии находились в самом тяжелом положении (например, из-за роста исламистского влияния в регионах обострились все межнациональные и сепаратистские проблемы). Экономическое и военное присутствие России в той же Западной Африке несопоставимо с французским (не говоря уже об общезападном), но важна тенденция.И память, которая ее подпитывает: в самых разных африканских странах хорошо помнят о том сотрудничестве, которое было с СССР, о той антиколониальной борьбе, которую поддерживала наша страна. Африканцы хотят сделать так, чтобы они смогли самостоятельно решать свои проблемы, но понятно, что до этого еще очень далеко, причем как на национальном уровне, так и на региональном, то есть в рамках Африканского союза. Для того чтобы двигаться в этом направлении, нужно уменьшать зависимость от бывших метрополий, правильно выбирать союзников — и Россия имеет репутацию как раз такой силы. Страны, работая с которой не рискуешь поменять шило на мыло, то есть избавиться от французского диктата, чтобы оказаться в подчинении у русских. Конечно, русские тоже ищут выгоду от эксплуатации недр или поставок оружия, но они не относятся к африканцам как к марионеткам и людям второго сорта.Более того, для западных элит русские ничем не отличаются от африканцев: мы точно так же являемся объектом манипуляции, подчинения и эксплуатации. Но у России есть силы противостоять и даже начинать выстраивать свою игру, а африканские страны могут пока что только балансировать между интересами внешних сил. Зная при этом, что не все белые одинаковы, и делая свой выбор в пользу того, кто однажды уже доказал свою надежность и с кем есть общая цель — построение постзападного, постколониального мира.
В прошлую пятницу, в тот момент, когда, выступая в Кремле с речью по случаю присоединения к России четырех бывших украинских регионов, Владимир Путин говорил о том, что Запад готов переступить через все для сохранения неоколониальной системы, а мы "гордимся тем, что в XX веке именно наша страна возглавила антиколониальное движение", в Буркина-Фасо произошел переворот. Военные во главе с 34-летним капитаном Ибрагимом Траоре взяли власть, отстранив ими же приведенного к власти в январе этого года полковника Поля-Анри Дамибу.Главной претензией к нему стало то, что он не сумел справиться с контролирующими треть страны исламистскими группировками.Но на улицах столицы страны Уагадугу звучали и другие лозунги: "Франция питается кровью африканцев", "Россия — или никто! Францию — на помойку".Тут и там мелькали российские флаги, пошли слухи, что свергнутый президент укрылся во французском посольстве или на французской военной базе, но в итоге он просто сложил полномочия и уехал из страны. Так что, Африка услышала Путина и поднялась против неоколониализма?Хотя американские спецслужбы еще летом предупреждали, что Буркина-Фасо станет следующей целью России в Африке (после Центрально-Африканской Республики и Мали), понятно, что Москва точно не имеет никакого отношения к перевороту. Наших военных и чевэкашников нет в Буркина-Фасо, а всего за шесть дней до переворота Сергей Лавров встречался в Нью-Йорке с Дамибой, обсуждая укрепление сотрудничества. После переворота новые власти заявили, что у бывшего президента были планы задействовать новых союзников в борьбе с исламистами, — и в этом тут же увидели намек на Россию. Новый лидер Траоре, отказавшись от военной помощи Франции, потроллил французские СМИ:Да, с прошлого года наши военспецы есть в соседней с Буркина-Фасо Мали — после того, как там к власти пришли военные, объявившие об отказе от услуг французского военного контингента. Да, все последние годы Франция теряет позиции в Западной Африке — в своих бывших колониях, которые до сих пор находятся в самой разнообразной зависимости от Парижа, — а Россия укрепляет. Но все началось не в этом регионе, а с нашего появления несколько лет назад в раздираемой гражданской войной ЦАР. Потом была Мали, а теперь вот, возможно, и Буркина-Фасо. Русские идут — или африканцы зовут нас?Все вместе — Африка давно уже стала местом борьбы великих держав. США и Китай, Франция и Турция, Саудовская Аравия и Великобритания, даже Япония с Южной Кореей и Бразилия — у всех есть там свои интересы. Понятно, что интересы Запада самые серьезные и разносторонние, но в последние десятилетия Китай вложил в Африку огромные деньги, все активнее наращивая там свое присутствие.Интерес к Африке вызван не только тем, что это последний в мире континент с активно растущим потребительским рынком (более чем миллиардное население в ближайшие десятилетия удвоится, то есть потребителей станет больше), но и борьбой за полезные ископаемые, в первую очередь редкоземельные металлы. Они нужны для высокотехнологичной промышленности — в том числе и военной. Поэтому борьба за Африку будет только усиливаться — и среди тех, кто претендует на ее богатства, будут образовываться самые причудливые коалиции.У России в этом смысле есть одно очень важное преимущество: наша история. Мы действительно были той силой, которая активнейшим образом помогала африканцам как бороться за независимость, так и вставать на ноги после ее получения. В 60-80-е годы СССР и Китай (но в меньшей степени) были главными союзниками большого числа африканских государств, создавая промышленность, обучая кадры, поставляя оружие. Европа и США делали то же самое, но на условиях куда более жестких, фактически за счет сохранения (или получения — как в американском случае) контроля над государством, то есть отказом от независимости. СССР при всей социалистической идеологии (которую многие африканские страны приняли — и вовсе не только для того, чтобы понравиться Москве) был во многом удобнее для партнерства: он не требовал контроля над природными ресурсами и финансовыми потоками. Неудача социалистических экспериментов в Африке была связана не с тем, что Москва навязывала коммунистические принципы, а с тем, что сами молодые лидеры этих стран стремились к революционному преобразованию всего и вся, не обращая внимания на реальную ситуацию.После крушения СССР африканские страны социалистической ориентации отказались от марксизма-ленинизма, но Запад в отсутствие геополитической конкуренции не принес на их землю процветание и порядок. А постепенное проникновение Китая привело к тому, что Запад вернулся к активному вмешательству в африканские дела — чтобы противостоять Пекину. И тем силам, которые пытались построить реальное африканское единство, как полковник Каддафи, вкладывавший огромные деньги в проект строительства Африканского союза, то есть Африки для африканцев. Воспользовавшись внутриливийской смутой, Запад уничтожил единую Ливию, но в итоге получил и рост исламизма в граничащей с ней Западной Африке, и дестабилизацию большой части и так неустойчивых государств региона.А потом в Африке стала активно наращивать влияние Россия — с экономическими проектами, с поставками оружия, с организацией обучения спецподразделений. По сути, Россия стала альтернативой в первую очередь Франции — потому что именно ее бывшие колонии находились в самом тяжелом положении (например, из-за роста исламистского влияния в регионах обострились все межнациональные и сепаратистские проблемы). Экономическое и военное присутствие России в той же Западной Африке несопоставимо с французским (не говоря уже об общезападном), но важна тенденция.И память, которая ее подпитывает: в самых разных африканских странах хорошо помнят о том сотрудничестве, которое было с СССР, о той антиколониальной борьбе, которую поддерживала наша страна. Африканцы хотят сделать так, чтобы они смогли самостоятельно решать свои проблемы, но понятно, что до этого еще очень далеко, причем как на национальном уровне, так и на региональном, то есть в рамках Африканского союза. Для того чтобы двигаться в этом направлении, нужно уменьшать зависимость от бывших метрополий, правильно выбирать союзников — и Россия имеет репутацию как раз такой силы. Страны, работая с которой не рискуешь поменять шило на мыло, то есть избавиться от французского диктата, чтобы оказаться в подчинении у русских. Конечно, русские тоже ищут выгоду от эксплуатации недр или поставок оружия, но они не относятся к африканцам как к марионеткам и людям второго сорта.Более того, для западных элит русские ничем не отличаются от африканцев: мы точно так же являемся объектом манипуляции, подчинения и эксплуатации. Но у России есть силы противостоять и даже начинать выстраивать свою игру, а африканские страны могут пока что только балансировать между интересами внешних сил. Зная при этом, что не все белые одинаковы, и делая свой выбор в пользу того, кто однажды уже доказал свою надежность и с кем есть общая цель — построение постзападного, постколониального мира.
