«Семьи изменников должны быть немедленно арестованы». Как в России возрождают советскую традицию брать заложников - «Мнения»

Давление на родственников российских оппозиционеров нарастает: арестован отец директора ФБК Ивана Жданова, в Ярославле обыски прошли в квартире матери бывшей главы штаба Навального Елены Лекиашвили. Историк Тамара Эйдельман размышляет о советской традиции преследования семей классовых врагов и обычае «заложничества», которые возрождает сегодняшний режим.

Какие чувства может вызвать сообщение об аресте отца Ивана Жданова? Возмущение? - безусловно. Тревогу? - да. Сочувствие? - конечно. Вот одной только составляющей в этой мрачной гамме чувств у меня нет - удивления. И действительно, чему тут удивляться? Идея брать родных в заложники и отыгрываться на семьях постепенно становится у нас нормой жизни. Можно вспомнить Олега Навального, отсидевшего несколько лет только за то, что он брат своего брата. Можно вспомнить родителей активистов, которых выгоняют с работы, исключают из вузов, лишают бизнеса.

А на самом-то деле можно оглянуться и понять, что подобное поведение норма в нашей стране в течение как минимум последних ста лет. Что сделали большевики после того, как в конце августа 1918 года Леонид Канегиссер убил палача-чекиста Урицкого, а Фанни Каплан ранила Ленина? Расправились с обоими покушавшимися? Ну это уж безусловно. Но эти покушения дали возможность узаконить то, что делалось и до этого. Уже 5 сентября 1918 года издается постановление Совнаркома о красном терроре, по которому «классовые враги» должны быть изолированы в концентрационных лагерях ( да-да, так и сказано) и «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».

Вопрос о том, что значит быть «прикосновенным» к мятежам, толковался очень расширительно - например, было достаточно оказаться священником, или дочерью офицера царской армии, или женой предпринимателя - пусть даже твой отец или муж давно отошел в мир иной или находится неизвестно где. Но ведь ты-то его родня, а значит, замарана.

«Прикосновенными» к мятежам советская власть считала священников и дочерей офицеров царской армии

Идея коллективной ответственности всегда была близка большевикам. Классовое сознание, классовая борьба, классовые враги - все эти понятия сразу разделяют людей на «наших» и «не наших» просто по принципу принадлежности к некой враждебной или дружественной группе. От такого подхода очень легко перейти к мысли о том, что семья тоже полностью несет ответственность за действия одного из своих членов - все они там одним миром мазаны.

И вот уже 2 ноября 1919 года Троцкий издает приказ «Смерть изменникам». Он касался 7-й армии, сражавшейся с войсками генерала Юденича. Оказалось, что «подавляющее большинство командиров» выполняло свой долг, но «некоторое число изменников, агентов Юденича, оказалось все же на низших командных должностях». Они, как выяснилось, сеяли панику, вызывали замешательство и даже перебегали в стан белых. Эти предатели, конечно, должны были быть расстреляны. Как это делать с перебежчиками не совсем ясно, но их имена должны были быть занесены « в черную книгу армии», чтобы наказание обрушилось на них позже, после неминуемой победы красных.

Но еще интереснее другая деталь - «семьи изменников должны быть немедленно арестованы». Почему? Приказ этого не объясняет, но понять логику нетрудно. С одной стороны, у большевиков не вызывает сомнений, что в семье, один из членов которой изменник, все остальные тоже отравлены этим гнусным ядом. Ну и, конечно, есть более простые причины. Например, элементарная месть - ты сбежал к Юденичу, сволочь, так знай, что твои жена и дети в тюрьме, а может, уже и расстреляны. С другой - предупреждение. Если кто-то собирается покинуть ряды Красной армии, пусть тоже подумает, что будет с его родными. Любовь к близким - то слабое место, за которое можно ухватить почти каждого.

Если кто-то собирается покинуть ряды Красной армии, пусть подумает, что будет с его родными

Пройдет несколько лет после окончания гражданской войны, когда, казалось бы, все должно было успокоиться, но понятие изменника родины окажется в Уголовном кодексе, а затем там же будут оговорены наказания и для членов его семьи. И вот уже понятие ЧСИР - член семьи изменника родины - становится зловеще знакомым, и появляются лагеря для жен изменников родины, и их дети отправляются в детские дома, а, повзрослев, может быть, уже и в лагерь. В ходу также выражение ЧСВН - член семьи врага народа.

Печально знаменитая 58-я статья предусматривала наказание для тех, кто бежал за границу, а в 1940 году отдельным постановлением было оговорено, что совершеннолетние родственники беглеца лишались избирательных прав и ссылались в Сибирь на пять лет. А если родственники знали о готовившемся побеге, то отправлялись уже не в ссылку, а в лагерь на срок от пяти до десяти лет, а их имущество конфисковывалось.

В 1941 году приказ 270 гласил, что командиров и политработников, дезертировавших в тыл (то бишь, отступивших перед натиском фашистских войск) или сдавшихся в плен, следовало считать злостными дезертирами. С дезертирами, понятно, разговор короткий - расстрел, но родственники, которые в тылу могли и не подозревать о том, что происходило на фронте, тоже должны были быть арестованы «как семьи нарушивших присягу и предавших свою родину дезертиров». Все мы слышали, в каком ужасающем положении находились советские военнопленные в фашистских лагерях, но ведь дело здесь не только в фашистских зверствах, но и в том, что эти люди считались изменниками, от них отвернулась их страна, и - вынужденно - должны были отвернуться и родные. Никаких посылок, никакой поддержки, никакой помощи через Красный крест…

В реальности все это толковалось намного шире - и вовсе не обязательно человек должен был бежать за границу, чтобы его семья была уничтожена. Нарком внутренних дел Ежов был кровавым садистом, виновным в гибели тысяч людей. Уничтожили его, впрочем, не для того, чтобы остановить репрессии, а просто чтобы Сталину было на кого свалить вину за таинственные «перегибы» и те многочисленные «щепки», которые летели во все стороны во время Большого террора. Вот только одновременно с Ежовым уничтожили его брата, двух племянников, брата жены. Сама жена покончила с собой до ареста. А вот человека, с которым, похоже, у нее был роман, и который приходил к ней в дом, - это не спасло от гибели. Звали его Исаак Бабель.

Друг моего отца, замечательный детский писатель Камил Икрамов, был сыном первого секретаря ЦК Узбекистана. Ему было десять лет, когда были арестованы и уничтожены его родители. Мальчик переехал к дедушке с бабушкой. Когда ему исполнилось 16, одного из его школьных приятелей вызвали в НКВД и стали спрашивать, о чем они разговаривают с Камилом. Тот честно сказал: «Он мне показывал собрание сочинений Сталина, которое у него есть». Следователь недовольно хмыкнул, но похоже, что не все отвечали так же. 16-летний Камил был арестован за антисоветскую агитацию и провел пять лет в лагерях, в 1948 году вышел, а через три года сел снова - еще на пять лет все за ту же загадочную агитацию.

Еще в XVII веке Соборное уложение обрекало на смерть изменника, а его родных - детей, жену, родителей - тоже на смерть просто за недонесение. А можно вспомнить правила монгольской армии - если отступал один воин, то казнили всю его десятку, если отступали десять - казнили сотню. Это, между прочим, тоже касается родственных связей - в десятку входили люди, принадлежавшие одному роду. Струсивший воин позорил всю свою родню, значит, все они были заинтересованы в том, чтобы присматривать друг за другом. А если не вышло, то все должны понести наказание.

Зачем все это нужно? Да все за тем же, зачем Троцкий издавал свой приказ по 7-й армии - чтобы, во-первых, запугать, сделать всех членов семьи зависимыми друг от друга, а во-вторых, банально отомстить. За тем же, зачем самые разные государи - монгольские ханы, османские султаны, византийские императоры и многие другие - требовали от подчиненных правителей присылать к их двору своих сыновей. Детей воспитывали в преклонении перед страной-победителем, а заодно и держали как заложников. Заметим в скобках, что точно так же и Екатерина II после разделов Польши «настоятельно попросила» польских аристократов прислать в Петербург своих молодых отпрысков… Конечно, их никто бы не стал обезглавливать или сажать на кол в случае нового польского восстания, но все-таки… неплохо, чтобы они были тут, под рукой.

Как же все уныло и просто - использовать то, что принято называть «слабостью» - любовь к мужа к жене, жены к мужу, родителей к детям, детей к родителям. Не боишься меня, так бойся за своих близких, выступил против меня - будем мстить тем, кого ты любишь. Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» среди многочисленных способов сломить волю арестованного приводит и такой: «игра на привязанности к близким». Это, по мнению автора, «самое действенное из запугиваний», на привязанности к близким можно сломить бесстрашного человека^

Тот же несгибаемый Александр Исаевич рассуждает о том, как не попасться на шантаж следователя, который запугивает тебя карами для твоих близких - и дает только один совет: попав в тюрьму, ты должен забыть, что у тебя остались на воле родные. Легко сказать… Кому это удавалось? И как быть тем, кто на воле, чьих родных отправляют в тюрьму? Тоже забыть о них? Мы знаем, что так поступали многочисленные пламенные революционеры, уходившие из семей, забывавшие о женах и детях, высоко поднимавшие свое горящее ярким светом сердце, чтобы осветить людям дорогу к новой жизни. Вот только…

Это ведь как раз означает отказаться от человеческих чувств и привязанностей ради чего-то высшего. По сути дела поступать так же, как и угрюмая власть, которая считает, что верность ей значит больше, чем верность семье, которая требует, чтобы дети отрекались от арестованных родителей, жены от мужей, мужья от жен, а если не отречешься - то становишься заложником, и тобой еще будут шантажировать арестованного.

Историков очень интригует вопрос о том, почему старые большевики, твердые революционеры, так покорно - почти без исключений - признавались на открытых московских процессах в самых невероятных, диких преступлениях, которых они, безусловно, не совершали. Этому есть много разных объяснений - и то, что кто-то из них считал, что чем более безумными будут их признания, тем легче люди в них будут сомневаться, а кого-то уговаривали взять на себя вину и таким образом обелить партию, и совесть у них была нечиста, потому что в середине тридцатых годов у всех у них уже руки были по локоть в крови, так что достойно сопротивляться следствию было сложно. А есть и совсем простое объяснение - многих из них просто банально шантажировали жизнями родных и близких. Похоже на то, что Бухарину обещали сохранить жизнь его молодой жене и маленькому ребенку. И действительно сохранили. Первую жену, правда, с которой он давно разошелся, расстреляли. Вторую, которая еще за несколько лет до ареста, отреклась от него, «всего лишь» посадили на десять лет, а третью жену - Анну Ларину - сначала выслали в Астрахань, потом, через полгода посадили на 8 лет, потом перекидывали из лагерей в тюрьмы, потом отправили в ссылку. Ее десятимесячного сына отдали на воспитание тете с дядей - и он даже не знал своего настоящего происхождения. А когда мальчику было десять лет, то тетю с дядей тоже посадили, а его отправили в детский дом. Так что слово Сталин сдержал - не убил…

Наверное, вся суть настоящего сопротивления как раз в том, чтобы не отрекаться от своих «слабостей», а превратить их в свою силу. Еще неизвестно, что произвело большее воздействие на общество - расследования Алексея Навального, или то, как он из клетки в зале суда показывал сердечко своей жене, и то, как его жена борется за его жизнь и свободу.

Можно себе представить, какой ужас испытывает сейчас Иван Жданов, понимая, что его отца, пожилого человека, бросили в тюрьму по высосанному из пальца обвинению, только чтобы воздействовать на сына. Обвинение, кстати, тоже очень характерное - он, оказывается, ошибочно рекомендовал выделить женщине квартиру по социальному найму. В Ненецком округе. В поселке Искателей. Не смогли найти ничего по-настоящему порочащего, чтобы привязаться к Юрию Жданову, и поэтому обвинили его в том, что он проявил доброту и заботу об обделенной семье. Ясно, что главная цель здесь - уязвить Ивана Жданова, но попутно нам в очередной раз отправляют послание: никаких человеческих чувств.

И в этой ситуации у Ивана Жданова один выход - как раз проявлять максимум человеческих чувств. Не идти на сговор с властями, - это как раз ни к чему не приведет. Можно вспомнить правило того же Солженицына - «С урками никаких компромиссов». Но биться за отца изо всех сил, так же, как Юлия Навальная бьется за своего мужа, так же как близкие множества арестованных борцов за свободу борются за них - это по-человечески, это нормально. Поддерживать тех, кто пострадал, и их близких - вот это нормально. В сталинские времена для ЧСИР ужасом было не только ожидание почти неизбежного ареста, но и то, что от них все отворачивались - телефон не звонил, друзья забывали, при встрече переходили на другую сторону улицы. Человек оказывался в вакууме - и это был первый шаг к гибели. То, что сегодня там много людей поддерживают невинно осужденных и их близких - это много значит.

Волан-де-морт был великим волшебником и думал, что взял Гарри Поттера на крючок, когда стал шантажировать его жизнями друзей, но он, как злой волшебник, не знал силы любви и человеческих чувств и поэтому проиграл. И в жизни тоже так будет.

Наверное, вся суть настоящего сопротивления как раз в том, чтобы не отрекаться от своих «слабостей», а превратить их в свою силу. Еще неизвестно, что произвело большее воздействие на общество - расследования Алексея Навального, или то, как он из клетки в зале суда показывал сердечко своей жене, и то, как его жена борется за его жизнь и свободу. Можно себе представить, какой ужас испытывает сейчас Иван Жданов, понимая, что его отца, пожилого человека, бросили в тюрьму по высосанному из пальца обвинению, только чтобы воздействовать на сына. Обвинение, кстати, тоже очень характерное - он, оказывается, ошибочно рекомендовал выделить женщине квартиру по социальному найму. В Ненецком округе. В поселке Искателей. Можно себе представить этот поселок и эту квартиру, и несчастную женщину, нуждающуюся в жилье по социальному найму. Не смогли найти ничего по-настоящему порочащего, чтобы привязаться к Юрию Жданову, и поэтому обвинили его в том, что он проявил доброту и заботу об обделенной семье. Ясно, что главная цель здесь - уязвить Ивана Жданова, но попутно нам в очередной раз отправляют послание: никаких человеческих чувств.

И в этой ситуации у Ивана Жданова один выход - как раз проявлять максимум человеческих чувств. Не идти на сговор с властями, - это как раз ни к чему не приведет. Можно вспомнить правило того же Солженицына - «С урками никаких компромиссов». Но биться за отца изо всех сил, так же, как Юлия Навальная бьется за своего мужа, так же как близкие множества арестованных борцов за свободу борются за них - это по-человечески, это нормально. Поддерживать тех, кто пострадал и их близких - вот это нормально. В сталинские времена для ЧСИР ужасом было не только ожидание почти неизбежного ареста, но и то, что от них все отворачивались - телефон не звонил, друзья забывали, при встрече переходили на другую сторону улицы. Человек оказывался в вакууме - и это был первый шаг к гибели. То, что сегодня там много людей поддерживают невинно осужденных и их близких - это много значит.

Лорд Воландеморт был великим волшебником и думал, что взял Гарри Поттера на крючок, когда стал шантажировать его жизнями друзей, но он, как злой волшебник, не знал силы любви и человеческих чувств и поэтому проиграл. И в жизни тоже так будет.

Наверное, вся суть настоящего сопротивления как раз в том, чтобы не отрекаться от своих «слабостей», а превратить их в свою силу. Еще неизвестно, что произвело большее воздействие на общество - расследования Алексея Навального, или то, как он из клетки в зале суда показывал сердечко своей жене, и то, как его жена борется за его жизнь и свободу. Можно себе представить, какой ужас испытывает сейчас Иван Жданов, понимая, что его отца, пожилого человека, бросили в тюрьму по высосанному из пальца обвинению, только чтобы воздействовать на сына. Обвинение, кстати, тоже очень характерное - он, оказывается, ошибочно рекомендовал выделить женщине квартиру по социальному найму. В Ненецком округе. В поселке Искателей. Можно себе представить этот поселок и эту квартиру, и несчастную женщину, нуждающуюся в жилье по социальному найму. Не смогли найти ничего по-настоящему порочащего, чтобы привязаться к Юрию Жданову, и поэтому обвинили его в том, что он проявил доброту и заботу об обделенной семье. Ясно, что главная цель здесь - уязвить Ивана Жданова, но попутно нам в очередной раз отправляют послание: никаких человеческих чувств.

И в этой ситуации у Ивана Жданова один выход - как раз проявлять максимум человеческих чувств. Не идти на сговор с властями, - это как раз ни к чему не приведет. Можно вспомнить правило того же Солженицына - «С урками никаких компромиссов». Но биться за отца изо всех сил, так же, как Юлия Навальная бьется за своего мужа, так же как близкие множества арестованных борцов за свободу борются за них - это по-человечески, это нормально. Поддерживать тех, кто пострадал и их близких - вот это нормально. В сталинские времена для ЧСИР ужасом было не только ожидание почти неизбежного ареста, но и то, что от них все отворачивались - телефон не звонил, друзья забывали, при встрече переходили на другую сторону улицы. Человек оказывался в вакууме - и это был первый шаг к гибели. То, что сегодня там много людей поддерживают невинно осужденных и их близких - это много значит.

Лорд Воландеморт был великим волшебником и думал, что взял Гарри Поттера на крючок, когда стал шантажировать его жизнями друзей, но он, как злой волшебник, не знал силы любви и человеческих чувств и поэтому проиграл. И в жизни тоже так будет.

Наверное, вся суть настоящего сопротивления как раз в том, чтобы не отрекаться от своих «слабостей», а превратить их в свою силу. Еще неизвестно, что произвело большее воздействие на общество - расследования Алексея Навального, или то, как он из клетки в зале суда показывал сердечко своей жене, и то, как его жена борется за его жизнь и свободу. Можно себе представить, какой ужас испытывает сейчас Иван Жданов, понимая, что его отца, пожилого человека, бросили в тюрьму по высосанному из пальца обвинению, только чтобы воздействовать на сына. Обвинение, кстати, тоже очень характерное - он, оказывается, ошибочно рекомендовал выделить женщине квартиру по социальному найму. В Ненецком округе. В поселке Искателей. Можно себе представить этот поселок и эту квартиру, и несчастную женщину, нуждающуюся в жилье по социальному найму. Не смогли найти ничего по-настоящему порочащего, чтобы привязаться к Юрию Жданову, и поэтому обвинили его в том, что он проявил доброту и заботу об обделенной семье. Ясно, что главная цель здесь - уязвить Ивана Жданова, но попутно нам в очередной раз отправляют послание: никаких человеческих чувств.

И в этой ситуации у Ивана Жданова один выход - как раз проявлять максимум человеческих чувств. Не идти на сговор с властями, - это как раз ни к чему не приведет. Можно вспомнить правило того же Солженицына - «С урками никаких компромиссов». Но биться за отца изо всех сил, так же, как Юлия Навальная бьется за своего мужа, так же как близкие множества арестованных борцов за свободу борются за них - это по-человечески, это нормально. Поддерживать тех, кто пострадал и их близких - вот это нормально. В сталинские времена для ЧСИР ужасом было не только ожидание почти неизбежного ареста, но и то, что от них все отворачивались - телефон не звонил, друзья забывали, при встрече переходили на другую сторону улицы. Человек оказывался в вакууме - и это был первый шаг к гибели. То, что сегодня там много людей поддерживают невинно осужденных и их близких - это много значит.

Лорд Воландеморт был великим волшебником и думал, что взял Гарри Поттера на крючок, когда стал шантажировать его жизнями друзей, но он, как злой волшебник, не знал силы любви и человеческих чувств и поэтому проиграл. И в жизни тоже так будет.

Наверное, вся суть настоящего сопротивления как раз в том, чтобы не отрекаться от своих «слабостей», а превратить их в свою силу. Еще неизвестно, что произвело большее воздействие на общество - расследования Алексея Навального, или то, как он из клетки в зале суда показывал сердечко своей жене, и то, как его жена борется за его жизнь и свободу.

Можно себе представить, какой ужас испытывает сейчас Иван Жданов, понимая, что его отца, пожилого человека, бросили в тюрьму по высосанному из пальца обвинению, только чтобы воздействовать на сына. Обвинение, кстати, тоже очень характерное - он, оказывается, ошибочно рекомендовал выделить женщине квартиру по социальному найму. В Ненецком округе. В поселке Искателей. Не смогли найти ничего по-настоящему порочащего, чтобы привязаться к Юрию Жданову, и поэтому обвинили его в том, что он проявил доброту и заботу об обделенной семье. Ясно, что главная цель здесь - уязвить Ивана Жданова, но попутно нам в очередной раз отправляют послание: никаких человеческих чувств.

И в этой ситуации у Ивана Жданова один выход - как раз проявлять максимум человеческих чувств. Не идти на сговор с властями, - это как раз ни к чему не приведет. Можно вспомнить правило того же Солженицына - «С урками никаких компромиссов». Но биться за отца изо всех сил, так же, как Юлия Навальная бьется за своего мужа, так же как близкие множества арестованных борцов за свободу борются за них - это по-человечески, это нормально. Поддерживать тех, кто пострадал, и их близких - вот это нормально. В сталинские времена для ЧСИР ужасом было не только ожидание почти неизбежного ареста, но и то, что от них все отворачивались - телефон не звонил, друзья забывали, при встрече переходили на другую сторону улицы. Человек оказывался в вакууме - и это был первый шаг к гибели. То, что сегодня там много людей поддерживают невинно осужденных и их близких - это много значит.

Волан-де-морт был великим волшебником и думал, что взял Гарри Поттера на крючок, когда стал шантажировать его жизнями друзей, но он, как злой волшебник, не знал силы любви и человеческих чувств и поэтому проиграл. И в жизни тоже так будет.

Наверное, вся суть настоящего сопротивления как раз в том, чтобы не отрекаться от своих «слабостей», а превратить их в свою силу. Еще неизвестно, что произвело большее воздействие на общество - расследования Алексея Навального, или то, как он из клетки в зале суда показывал сердечко своей жене, и то, как его жена борется за его жизнь и свободу. Можно себе представить, какой ужас испытывает сейчас Иван Жданов, понимая, что его отца, пожилого человека, бросили в тюрьму по высосанному из пальца обвинению, только чтобы воздействовать на сына. Обвинение, кстати, тоже очень характерное - он, оказывается, ошибочно рекомендовал выделить женщине квартиру по социальному найму. В Ненецком округе. В поселке Искателей. Можно себе представить этот поселок и эту квартиру, и несчастную женщину, нуждающуюся в жилье по социальному найму. Не смогли найти ничего по-настоящему порочащего, чтобы привязаться к Юрию Жданову, и поэтому обвинили его в том, что он проявил доброту и заботу об обделенной семье. Ясно, что главная цель здесь - уязвить Ивана Жданова, но попутно нам в очередной раз отправляют послание: никаких человеческих чувств.

И в этой ситуации у Ивана Жданова один выход - как раз проявлять максимум человеческих чувств. Не идти на сговор с властями, - это как раз ни к чему не приведет. Можно вспомнить правило того же Солженицына - «С урками никаких компромиссов». Но биться за отца изо всех сил, так же, как Юлия Навальная бьется за своего мужа, так же как близкие множества арестованных борцов за свободу борются за них - это по-человечески, это нормально. Поддерживать тех, кто пострадал и их близких - вот это нормально. В сталинские времена для ЧСИР ужасом было не только ожидание почти неизбежного ареста, но и то, что от них все отворачивались - телефон не звонил, друзья забывали, при встрече переходили на другую сторону улицы. Человек оказывался в вакууме - и это был первый шаг к гибели. То, что сегодня там много людей поддерживают невинно осужденных и их близких - это много значит.

Лорд Воландеморт был великим волшебником и думал, что взял Гарри Поттера на крючок, когда стал шантажировать его жизнями друзей, но он, как злой волшебник, не знал силы любви и человеческих чувств и поэтому проиграл. И в жизни тоже так будет.